Когда я весила 38 кг, меня тоже вполне можно было положить в карман. Вот только желающих как-то не находилось. Тощая
(Да-да! А никакая не стройная!), с ручками-палочками, без намека на должные выпуклости, я вызывала желание немедленно накормить, а не обнять. При этом я отлично себя чувствовала. Не болела, не чахла, следила за кислотно-щелочным балансом. Организм нормально функционировал и добросовестно носил меня по маршруту дом–работа–ночной клуб–дом. Стоит сказать, что потеря веса была вызвана, вероятнее всего, повышенной нагрузкой и нервными встрясками, нежели отказом от пищи. И хотя 38 кг не сильно отличались от моих стандартных 44, жить мне вдруг стало тяжеловато.
За маму, за собачку, за троюродного дедушку
Тут как раз о желании накормить. Само собой, женская половина нашей семьи решила вернуть предательски покинувшие меня 6 килограммов. Мама и бабушка оккупировали кухню и стали бесперебойно готовить мои любимые блюда. Я их ела. Но поскольку вес не спешил прибавляться, предложения позавтракать-поужинать стали поступать по нескольку раз в день. Вероятно, родственники надеялись, что вместе с килограммами я потеряла память. Это бесило. Еще больше раздражали окружающие, которые всем своим видом выражали глубочайшее сочувствие. Хотелось изготовить транспарант “Нет! Не анорексия!”, прикрутить его шурупами ко лбу и так рассекать по улицам.
А что в итоге? Никакого желания встречаться с крайне чувствительными знакомыми, особенно в местах общепита. Нет, я прекрасно понимала, что внимание к моей особе было вызвано искренним переживанием за мое здоровье. Тем не менее разговоры о “супнаборе” (обо мне то есть) уже порядком бесили.
Главное, чтобы костюмчик… хотя бы не висел
Покупка одежды – отдельный разговор. Я представляю, как грустно не влезть в 48-й размер, если ты уверена, что у тебя 44-й. Но! Что же имела я, когда мне везло настолько, что в магазине находились, например, джинсы дефицитного 40-го размера? Для начала я подпоясывалась ремнем, дабы скрыть от окружающих, что в районе пояса вполне комфортно может разместиться еще половина меня. После чего приступала к аутотренингу: “Не, ну большеваты, конечно, но ведь сейчас так модно, типа джинсы бойфренда”. Затем зажмуривалась и поворачивалась к зеркалу задом. И что? Ни-че-го. Хорошего, по крайней мере. Свисающая чуть ли не до пола, не знающая, за что ей зацепиться, ткань. А ведь там, простите, должна быть попа, но увы. Не в этой жизни, детка.
А что в итоге? Пошив одежды на заказ, что дороже, чем покупать готовую в магазине и не всегда гарантирует желаемый результат. Да и найти “свою” швею непросто.
Любовь повернулась ко мне задом
Мне мама с детства твердила, что терпеть, если хочешь по-маленькому, плохо. Как часто я это вспоминала, сидя за пятой чашкой чая в очередном кафе! Вот, например, на свидании с Сашей. Пока ноги под столом выделывали акробатические пируэты, я злилась на свою дурость. Зачем выхлебала столько жидкости! Нестерпимо хотелось в дамскую комнату, а для этого нужно было встать и идти. Встать. И идти.
А Саша мне очень нравился. Я сверкала зубами, блистала познаниями в литературе и живописи и готова была начать форсировать события, лишь бы он не отворачивал от меня свое прекрасное лицо, тем не менее, чай был непреклонен. “Я сейчас”, — пискнула я и бочком-бочком посеменила тощими ножками в сторону туалета, краснея всем, даже аппендиксом. Но вы же знаете мужчин: они не упустят возможности оценить даму с тыла. И, хотите верьте, хотите нет, когда, щедро накрасив губы блеском для увеличения объема, я вернулась к своему собеседнику, былой увлеченности в его глазах я не увидела. Даже блеск не помог. Вот если бы им можно было намазать другие части тела…
А что в итоге? Кажется, аппетитная женская попа мужчине дороже, чем Стефан Цвейг и Модильяни. Шок!
Физкульт с приветом
Физические упражнения – это неплохо, при условии, что выполняются они в спортзале под присмотром опытного, желательно зеленоглазого тренера. Мне же приходилось прыгать. И не в фитнес-центрах, а в торговых. В каждом из них помимо бутиков и прочих радостей жизни живет мистер лифт. И все бы ничего, но этот железный терминатор каждый раз отказывался транспортировать мое тело – не верил, что мне уже не 12, и я могу путешествовать без сопровождения взрослых.
А что в итоге? Прозрачные стенки лифта постоянно наводили меня на мысль о санитарах “скорой помощи”. Их запросто могли вызвать посетители торгового центра, понаблюдав за моими тренировками в импровизированном фитнес-клубе: “Алло, “скорая”? Тут кто-то прыгает”. Я опасалась, что медики заинтересуются моей персоной и транспортируют туда, где государством правит Наполеон из пятой палаты.
А еще я…
• …реально опасалась за свое здоровье. У моей бабушки есть подруга, возомнившая себя Вангой и Нострадамусом в одном флаконе. Презрительно осмотрев меня, она регулярно и зловеще предрекала: “Помрет девка, истинное слово, помрет. Если скинет еще пару килограммов!”, а раз в месяц требовала у бабули подробный отчет о моей, простите, менструации. Я знала, почему ее этот вопрос интересует, ведь ее прекращение – первый признак неполадок в организме, поэтому панически этого боялась (и отсутствия менструации, и неполадок в организме).
• …не могла носить слишком открытую одежду в сорокаградусную жару, дабы не травмировать окружающих видом прилипшего к позвоночнику живота и коленками-набалдашниками.
• …не вызывала доверия у людей, с которыми мне приходилось сталкиваться по работе. Пока я говорила по телефону, все было нормально, но во время личной встречи я читала в их глазах недоумение и даже укор: кто доверил недокормленному ребенку заниматься организацией съемочного процесса? Один раз меня даже попросили остаться за кадром по причине “плохой сочетаемости” с моей более крупной собеседницей.
Но были у моей худобы и несомненные плюсы. А именно:
• …водители маршрутных такси охотно брали меня “гвоздем”, то есть разрешали ехать стоя: я практически не занимала места и удачно группировалась, когда впереди маячил полицейский пост;
• …мне не составляло труда залезть в любую дыру. Думаете, это неважно? Тогда скажите, как бы вы поступили, если бы приехали летом на дачу, преодолев несколько десятков километров, и вдруг обнаружили, что ключи остались в городе, а запасных нет? И дверь, к слову, на совесть сделана. Мы с мамой в прошлом году решили эту проблему так: пропихнули меня в дырку оконной решетки и благополучно попали в дом. Не верите? Тогда мы идем к вам! Точнее, лезем;
• … я могла есть все что угодно и в любых количествах. Пожалуй, это обстоятельство покрывало многие неустойки. Третье пирожное, мороженое, булочки, пончики и, главное, шоколад. Очень много шоколада. Можно даже ночью и с хлебом. Калории, видимо, уходили в космос;
• …мне на раз удавалось продлить сессию. Достаточно было смыть макияж, надеть что-нибудь обтягивающее и вперед, в медпункт. Всем своим видом я наводила врачей на одну мысль: “Изможденное состояние ввиду повышенной учебной нагрузки”. А описанная внешность в сочетании с очками в толстой оправе отчего-то внушала некоторым преподавателям уверенность в том, что уж их-то предмет я назубок знаю с детства;
• …я могла носить одежду, купленную в старших классах. Мода ведь имеет обыкновение возвращаться. Я открывала шкаф, выуживала из него потертые джинсы клеш, которые когда-то носила в комплекте с олимпийкой, украшенной Микки-Маусом, и отлично комбинировала их с блузкой в стиле хиппи. Жалко, Саша этого не видел…
Ваша, теперь уже опять 44-килограммовая, Дарья Сачкова
